Теткина попка

Категория: Инцест

1-ый опыт накладывает отпечаток на всю оставшуюся жизнь. 1-ое мое проникновение в женщмну вышло со стороны попки. Проще говоря, я выебал в жопу свою сестру. И позднее мне приходилось заниматься как раз этим, буравя задницы кузин. Поэтому и по сию пору высшим удовольствием для меня является не минет, ни ебля пизды, а ебля в пятую точку. Член плотно облегается и ощущает каждое движение мускул партнерши. Полный кайф. Из собственного опыта удостоверился, что повстречать даму никогда не выебанную в жопу такая же уникальность, как повстречать среди городка снежного человека. Не все в этом сознаются. Не многим таковой секс приносит наслаждение, но попробовала его чуть ли не любая.По согласию ли, силком ли, но в пятой точке ее побывал хуй.

Папина младшая сестра, а означает моя тетка, стояла раком за сараюшкой, а ее сосед натягивал на собственный хуй тетину пизду. Тетя была мне тетей чисто номинально. Старше меня на 5 лет, она была быстрее старшей сестрой. Не так издавна вышла замуж за Серегу, успела родить ему дочку и навесить развесистые рога. Серега был тихий алкаш. Приходил с работы уже в полной прострации и падал на старенький диванчик. Тетку можно было осознать. Юная пизда почесывалась, требуя хорошего хуя, а предложения не было. Вот и приходилось находить подмену. Они пыхтели, сопели и стонали. Получали наслаждение. От лицезрения такового неприкрытого блядства все мое естество стало стоймя.

Вообще-то я пришел по теткиному призыву о помощи. Было надо посодействовать забить барана и несколько курочек. Намечалась пьянка. Серега не мог зарубить даже курицу. Если б он сделал такое геройство, психиатрическая больничка получила бы неизменного клиента. Мне отец вложил в руку ножик лет в двенадцать и обучил забивать скотину, не мучая ее и не жалея. Рядовая работа без чувств. Лишаешь жизни кого-либо, чтоб жить самому.

Тихонечко сдал вспять и рписел на лавочку у веранды. Сереги дома еще не было, придет после 5. Скоро появилась Татка, как ее звали дома.

— Ой, а ты издавна тут? Чего в хату не заходишь? А я на огороде задержалась.

Щеки ее побагровели, глаза поблескивали. свежевыебанная дама всегда великолепна. Заряд адреналина, гормоны, психический настрой — все это благотворно сказывается на ее здоровье и отражается на лице. Она подошла ко мне, придавила мою голову к животику и потрепала волосы.

— Совершенно вырос, скоро в армию.

От тетки пахло сексом. Обнял ее за попку и прижался плотнее. Под узким платьем не нащупал трусов. Дома она нередко прогуливалась так. Но я же лицезрел. Она гласила что-то еще, когда я спросил про соседа. Смолкла на полуслове. Поглядел на нее снизу ввысь. В очах растерянность, щеки вспыхнули пожаром стыда. Она рванулась, а я и не держал. На веранде раздались ее рыдания. Посидел еще чуть и пошел на веранду. Татка плакала, уткнувшись в подушку, лежа на старом диванчике. Платьице ее задралось и обнажило попку. Я присел рядышком и начал разглаживать волосы, что-то приговаривая. Равномерно она успокаивалась, закончила плакать и только только всхлипывала. Села, повернувшись ко мне.

— Я юная, мне жить нужно, а это недоносок каждый денек в хлам. Что мне делать? Мне нужно, а он дремлет, как мертвый. Ты можешь осознать, что я желаю.

Осознать я мог. И даже сообразил. Спросил Татку, почему конкретно с этим соедом.

— А с кем?

— У тебя есть я.

Произнес и сам охуел от собственной смелости. Она тоже не ждала от меня таких слов. Но дамы соображают резвее мужчин. Скользнула взором по моим оттопыренным брюкам, поглядела в глаза, погладила по щеке и произнесла, тяжко вздохнув

— Нам нельзя, грех это, я твоя тетя.

А меня уже понесло. И я начал гласить о том, что издавна ее люблю, что подглядывал за ней с юношества, что она снится мне ночами, что ее тело, такое красивое, сводит меня с разума. Я даже прослезился. Она придавила мою голову к груди, гладила меня, целовала затылок и темечко и гласила, что грех это, большой грех. Не может племяш залезть в теткину пизду.

— А в жопу?

— Что в жопу?

— А в жопу не грех?

— Ну-у…даже не знаю…..наверняка нет, а может….не знаю.

Тогда и я запустил руку ей под платьице. Не ждя от меня такового подкола Татка не успела даже двинуть ноги. А я уже мял ее пизду ладонью, целовал губки, шейку, подбирался к грудям. Татка свалилась на спину, позволяя мне путешествовать по ее телу. Может быть чувство вины за свою неосмотрительность дало подсказку ей ублажить мальчугана таким макаром. Я задрал ей платьице и гладил животик, лапал распахнутую промежность. В волюшку налапавшись стянул с себя брюки и начал пристраиваться.

— Нет, нет, подожди, я повернусь.

Татка оборотилась на животик, приподняла попку и подставила ее мне. Перед этим она произвела осмотр и ощупала член и решила, что таковой небольшой особенной боли не доставит. Я попробовл протолкнуться. Ничего не выходило. Я спешил и становилось еще ужаснее. Тогда Татка положила меня на диванчик и сама начала насаживаться на торчащий кол собственной горячей и тесноватой дырочкой. Она опускалась медлительно, с остановками. Вот и села до конца. Застыла, позже поерзала, устраиваясь поудобнее, приподнялась и снова опустилась.

Если пизденки у дам розняться, то задницы фактически идеинтичны и различаются только степенью разработанности. Таткина была целкой.

Недолго музыка игралась…Я кончил, зарычав и ухватив Татку за ноги, плотнее насаживая ее на собственный хуй. Посидев малость, Татка сползла с меня. Поторогала рукою промежность.

— Я не сделал для тебя больно?

— Нет, но не по привычке. И ноги сейчас в раскорячку. Пойду подмоюсь.

Через некое время мы освежевывали барана. Татка помогала, подавая посуду, унося в дом кусочки разделанного мяса. Полила мне на руки смыть кровь, подала полотенце. наклонила мою голову и поцеловала в лоб.

— Вот какой у меня племянничек вырос!

Пошла на веранду, неся ковш и ведро с водой. Я за ней следом. На веранде схватил ее под руки, придавил к для себя и уронил на диванчик. Она начала брыкаться и возмущаться, но стремительно успокоилась и покорливо раздвинула ноги. Сейчас я ебал ее уже как даму, долбил ее пизду. Она подмахивала, стонала, что-то гласила, а я знай обрабатывл ее дырочку.

Отдышались. Татка, полулежа, гладила мои волосы, легонько целовала.

— Для чего мне мужчины. У меня вон какой племянничек есть. Ты ведь будешь приходить ко мне? Мы же никому не поведаем о нашей тайне? А раз так, то это не грех.

Я вновь задрал Таткино платьице. Что поделать. Юных да голодных так тяжело успокоить. И попа у нее уже отдохнула. Пора было навестить.

Проститутка Злата